О трудных временах работникам Свердловской киностудии сообщил председатель Госкино Армен Медведев в январе 1994 года. «Программа развития кинематографа заморожена, — предупредил он. — Деньги на капиталовложения, на строительство кинотеатров и социально-бытовые нужды из всех наших смет вычеркнули. Осталась единственная статья — производство и прокат фильмов, но Минфин рассмотрел нашу заявку и сказал, что таких средств в стране нет».

Речь шла об игровом кино. Свердловская киностудия, снимавшая в лучшие времена по 10–12 картин в год (половина — для телевидения), завершила в 1994 году два проекта, начатых раньше, а потом несколько лет снимала только документальные, научно-популярные и анимационные фильмы.

В 2001 году студии удалось выпустить две игровые картины. Три года спустя фильм Алексея Федорченко «Первые на Луне» получил приз на фестивале в Венеции.

На этом удачи закончились.

17 лет спустя студия объявила о перезапуске и больших планах. Федорченко, отвечавший за экономику предприятия в девяностые, вошел в совет директоров и может предостеречь новых управленцев от ошибок.

Когда Москва перестала финансировать производство фильмов, регионам пришлось искать другие источники. Директор Свердловской киностудии Геннадий Алексеев в 1992-1993 годах зарабатывал перепродажей бензина. Первый раз ему повезло — вырученные деньги потратили на съемку фильмов, оборудование, автомобили и квартиры для сотрудников.

Для второй сделки Алексеев взял в Сбербанке, банке «Рифей», Промстройбанке и Кировском банке краткосрочные кредиты — 1,26 млрд рублей под 280% годовых (при инфляции больше 200%), занял разные суммы у частных лиц и купил железнодорожный состав с бензином.

У киностудии появилось много кредиторов. Часть из них уступила долги Алексеева бандитам, и те стали требовать расчета. Секретарь директора Анна Тагировна Колтышева рассказывала, как уралмашевские зазвали Алексеева на переговоры в свой офис на ул. Малышева, 36 и три дня избивали, требуя, чтобы он подписал какие-то документы. Рассчитываясь по долгам, Алексеев снова занимал деньги и передавал помещения киностудии в аренду на длительные сроки. Кредиторы тем временем устроили своих людей главным бухгалтером и замдиректора (назначение подписали в Москве). Новый заместитель ездил с Алексеевым в Госкино и рассказывал по возвращении, что на игровые фильмы денег больше не дадут — чтобы выжить, киностудия должна стать большим рекламным агентством.

Цистерны стояли на территории Ново-Уфимского НПЗ, готовые к отправке, когда правила игры изменились — торговлю нефтепродуктами решили лицензировать. У Алексеева лицензии не было. Пока он хлопотал, ему насчитывали штрафы за простой цистерн и проценты по кредитам (с 1 января 1994 года — 420% годовых). Закончилось все плохо — неизвестные злоумышленники угнали состав в Харьков, и там его следы потерялись. «Тут много неясного, — говорил тогда Армен Медведев. — Куда ушли деньги, куда ушел бензин, который должен был сделать сотрудников киностудии счастливыми? С этим будет разбираться аудиторская проверка. Сейчас важнее остановить обвал банковских процентов. Говорить об агрессии банка не приходится, потому что он сам брал деньги по межбанковскому кредиту».

Когда уставший от таких коллизий Алексеев слег с инфарктом в больницу, его подчиненные собрались в Доме кино выбрать нового директора, который наведет порядок. Руководящую должность предлагали режиссерам Сергею Мирошниченко, Владимиру Макеранцу и другим, но желающих не нашлось. Все понимали, что у преемника Алексеева будет много проблем.

Возглавить киностудию мог только человек со стороны, не представлявший, чем это ему грозит.

Такого кандидата вскоре нашли.

Стать директором предложили Георгию Негашеву, в прошлом — главному режиссеру свердловского областного телерадиокомитета. В 1992 году он возглавил Западно-Сибирскую студию кинохроники, где проблемы были примерно такие же, как в Екатеринбурге, и сумел вывести ее из кризиса. В Новосибирске у Негашева была трехкомнатная квартира, высокая зарплата и процент от прибыли предприятия, ставшего успешным благодаря его усилиям. Негашев уверяет, впрочем, что потерял интерес к работе администратора и хозяйственника, как только экономика компании стабилизировалась.

Замом по производству он назначил режиссера Дмитрия Воробьева, которого общее собрание студии примерно тогда же выбрало руководителем творческого объединения художественных фильмов.

К лету сомнений у Негашева не осталось. «Я понял, что дело — швах, — вспоминает он. — При 280% годовых кредитные договоры включали еще штрафные санкции, и с каждым днем размер претензий увеличивался. Обязательства по налогам и коммунальным платежам тоже росли. Общий долг киностудии многократно превышал ее балансовую стоимость, включая здания, сооружения и землю. Даже если бы мы продали предприятие со всеми потрохами, денег не хватило бы».

Возможность все изменить появилась, когда сообщили, что Свердловской киностудии нужен человек, способный рассчитаться с долгами и наладить производство фильмов. Коллеги из Екатеринбурга убеждали, что в киношной среде мало хороших управленцев и найти лучшего кандидата вряд ли получится. Негашев к тому же хотел вернуться на Урал.

На встрече у председателя Госкино в апреле 1994 года договорились, что Негашев поработает на киностудии два месяца, разберется с делами и решит, как ему быть.

Добравшись до Екатеринбурга, новый директор убедился, что финансовую документацию студия не вела уже полгода и спрашивать об этом некого — сотрудники бухгалтерии разбежались.

Помочь Негашеву мог Алексей Федорченко, отвечавший за экономику и финансы в объединении документальных фильмов «Надежда», но он тоже собирался увольняться и зарабатывать поставками на север продуктов и техники. Негашев уговорил Федорченко остаться в должности зама по экономике.

Возвращаться в Новосибирск Негашев, впрочем, не стал. Говорит, было стыдно отступать. Оставалась надежда на компетентные органы, искавшие в Харькове эшелон с бензином, но на Ленина, 17, куда директор киностудии пришел узнать, как идет следствие, его заверили, что перспектив нет. Должностные лица говорили: государство сейчас не готово защищать обиженных, мы только наблюдаем за событиями и делаем выводы.

Руководитель свердловского УБОП Валерий Барабанщиков, к которому киношники обратились за поддержкой, ограничился советом не конфликтовать с бандитами. «Помощи мы не дождались, — говорит Негашев. — Но в этом был и положительный момент. Мы поняли, что должны вытаскивать себя из трясины, как барон Мюнхгаузен».

Стать директором предложили Георгию Негашеву, в прошлом — главному режиссеру свердловского областного телерадиокомитета. В 1992 году он возглавил Западно-Сибирскую студию кинохроники, где проблемы были примерно такие же, как в Екатеринбурге, и сумел вывести ее из кризиса. В Новосибирске у Негашева была трехкомнатная квартира, высокая зарплата и процент от прибыли предприятия, ставшего успешным благодаря его усилиям. Негашев уверяет, впрочем, что потерял интерес к работе администратора и хозяйственника, как только экономика компании стабилизировалась.

Замом по производству он назначил режиссера Дмитрия Воробьева, которого общее собрание студии примерно тогда же выбрало руководителем творческого объединения художественных фильмов.

К лету сомнений у Негашева не осталось. «Я понял, что дело — швах, — вспоминает он. — При 280% годовых кредитные договоры включали еще штрафные санкции, и с каждым днем размер претензий увеличивался. Обязательства по налогам и коммунальным платежам тоже росли. Общий долг киностудии многократно превышал ее балансовую стоимость, включая здания, сооружения и землю. Даже если бы мы продали предприятие со всеми потрохами, денег не хватило бы».

Возможность все изменить появилась, когда сообщили, что Свердловской киностудии нужен человек, способный рассчитаться с долгами и наладить производство фильмов. Коллеги из Екатеринбурга убеждали, что в киношной среде мало хороших управленцев и найти лучшего кандидата вряд ли получится. Негашев к тому же хотел вернуться на Урал.

На встрече у председателя Госкино в апреле 1994 года договорились, что Негашев поработает на киностудии два месяца, разберется с делами и решит, как ему быть.

Добравшись до Екатеринбурга, новый директор убедился, что финансовую документацию студия не вела уже полгода и спрашивать об этом некого — сотрудники бухгалтерии разбежались.

Помочь Негашеву мог Алексей Федорченко, отвечавший за экономику и финансы в объединении документальных фильмов «Надежда», но он тоже собирался увольняться и зарабатывать поставками на север продуктов и техники. Негашев уговорил Федорченко остаться в должности зама по экономике.

Возвращаться в Новосибирск Негашев, впрочем, не стал. Говорит, было стыдно отступать. Оставалась надежда на компетентные органы, искавшие в Харькове эшелон с бензином, но на Ленина, 17, куда директор киностудии пришел узнать, как идет следствие, его заверили, что перспектив нет. Должностные лица говорили: государство сейчас не готово защищать обиженных, мы только наблюдаем за событиями и делаем выводы.

Руководитель свердловского УБОП Валерий Барабанщиков, к которому киношники обратились за поддержкой, ограничился советом не конфликтовать с бандитами. «Помощи мы не дождались, — говорит Негашев. — Но в этом был и положительный момент. Мы поняли, что должны вытаскивать себя из трясины, как барон Мюнхгаузен».